С рюкзаками за спиной сборщики высокогорного иван-чая прокладывают тропы среди трав в человеческий рост. На машине не подняться – 1500 м над морем.
Каждая поляна чая на высоте на вес золота, отмечаем мысленно на карте. Вдоль и поперек алтайские горы пройдешь – иван-чая, даст Бог, найдешь.
С утра пораньше пешком к вершинам, как стемнеет – вниз с полными рюкзаками кипрея. Рубахи мокрые от пота, хоть выжимай.
Спуститься с горных хребтов – полдела, сделать вкусный чай – дело. Монотонная работа: перебрать, вручную промять. Алтайская семейная артель спасается песнями. И работать веселей, и чай задорней.
Пользы высокогорному не занимать. Оно ведь как: в горах всё живое к солнышку ближе, дышит чистотой кристальной. Кто с высокогорным иван-чаем знаком, тому рассказывать не надо. Вкус отменный, аромат богатый. Много лет в нашем ассортименте, нарадоваться не можем.
Каждая поляна чая на высоте на вес золота, отмечаем мысленно на карте. Вдоль и поперек алтайские горы пройдешь – иван-чая, даст Бог, найдешь.
С утра пораньше пешком к вершинам, как стемнеет – вниз с полными рюкзаками кипрея. Рубахи мокрые от пота, хоть выжимай.
Спуститься с горных хребтов – полдела, сделать вкусный чай – дело. Монотонная работа: перебрать, вручную промять. Алтайская семейная артель спасается песнями. И работать веселей, и чай задорней.
Пользы высокогорному не занимать. Оно ведь как: в горах всё живое к солнышку ближе, дышит чистотой кристальной. Кто с высокогорным иван-чаем знаком, тому рассказывать не надо. Вкус отменный, аромат богатый. Много лет в нашем ассортименте, нарадоваться не можем.